Село Алка на севере Казахстана — рай для восьмерых?

Корреспонденты Петропавловск.news продолжают ездить по сёлам Северо-Казахстанской области, которые попали в список упраздняемых. На этот раз мы побывали в ауле Алка Есильского района. За последние десять лет численность населения здесь сократилась в 15 раз! Уехали жители, как обычно, в поисках лучшей жизни. Однако те, кто остался, говорят, что и тут жить хорошо! Мы пытались найти прелести жизни среди заброшенных разрушенных домов, без питьевой воды, в условиях почти круглогодичного бездорожья.

«Алка» в переводе с казахского языка означает кольцо, ожерелье или медальон. В общем, что-то круглое и красивое должно носить это «имя». Возможно, когда-то эта деревня, расположенная в живописной местности природного заповедника, где обитают редкие животные и птицы, и представляла собой гармоничную целостность. Теперь же, когда от 60 жилых дворов осталось всего четыре, а все остальные в лучшем случае стоят с заколоченными окнами, а в худшем разобраны, село напоминает большую декорацию для съёмок фильмов-катастроф.

Так, в 1999 году здесь проживало 220 человек. Спустя 10 лет численность населения сократилась почти вдвое. Сегодня в деревне осталось всего четыре жилых дома.
Коренной житель Алки Ниязбек Закирьянов уверен, что в вымирании села виноваты власти сельского округа. Народ начал бежать из деревушки не в 90-е годы, как это случилось со многими вымершими сёлами, а в двухтысячные. Причинами стали отсутствие питьевой воды и бездорожье. Если бы два эти фактора чиновники устранили вовремя, село удалось бы сохранить.

Жена Ниязбека, Айжан, приехала сюда 26 лет назад сразу после замужества. Вспоминает, что тогда работала школа, по всей деревне стояли колонки с питьевой водой.
— Уезжать из села начали в 2010 году. Никаких условий не было для жизни: ни воды, ни дорог, ни работы. Детей стало мало. Пять лет назад закрыли школу, — рассказывает о жизни в заброшенном селе Айжан Закирьянова. – Живём сами по себе. Зарабатываем на скотине. Тяжело держать, руки-ноги болят к вечеру, но детей надо кормить, ради них и живём.
Младший сын Закирьяновых до третьего класса учился в местной школе. Потом родители были вынуждены отправить его на учёбу в Петропавловск, к бабушке. Там ребёнок живёт уже пять лет. Мать с отцом видит только на каникулах. Да и то, если дорога будет в порядке и машина проедет.

Дождевая и колодезная

Питьевую воду местные жители привозят на лошадях из соседнего села Карагаш, что в 15 километрах. Купленную по цене 30-40 тенге за 40-литровую флягу воду экономят. Её используют только для питья и приготовления еды. Для технических нужд, скотины, огорода и прочих житейских процедур применяют колодезную воду. Она солёная и жёсткая. Стирают бельё – дождевой, ее собирают в емкости с помощью самодельных стоков и приспособлений. Зимой топят снег.

В сезон бездорожья, когда выехать из села невозможно, жители экономят питьевую воду. Как нам рассказал местный житель Еламан Кусаинов, бывает, что две фляги воды могут растянуть на пять дней.
— Умылись, эту воду не выливаем, ею можно постирать, помыть пол, — рассказывает он.

Две беды

Вторая насущная проблема сельчан — подъездная дорога к Алке, точнее её полное отсутствие. Несмотря на то, что село находится в охраняемом государством природном заповеднике «Красный бор», власти заботятся только о том, чтобы животных и птиц браконьеры не трогали, иначе бьют по карману гигантскими штрафами. Такое ощущение, что здесь больше берегут природу, нежели жителей сёл.

Попасть в аул нам удалось по чистой случайности. Дорогу в село сравняли прямо перед нашим приездом. Такое ощущение, что мы двигались по следу, проходившего здесь недавно грейдера. Обычно здесь такая колея, что на легковом автомобиле с низкой посадкой пришлось бы нам развернуться, чтобы не забуксовать, как на пути в соседнюю Леонидовку. Только там был шанс на самостоятельное спасение из грязевой западни, так как можно использовать ветви из ближайшего леса, а здесь — лишь степь да болота.

Как мы уже говорили, отсутствие дороги – одна из главных причин развала Алки. Мягкую солончаковую субстанцию, из которой состоит проезжая часть, развозит после малейшего дождика так, что ездить по ней возможно, разве что на вездеходе или тракторе. Чисткой дороги занимается местный крестьянин, который неподалёку засевает поля. Зимой, когда нет полевых работ, дорогу практически не чистят. Не трудно представить, как хозяйничают здесь степные ветра, заметая проезд наглухо.
В период бездорожья сельчан спасают лошади – здесь это основное средство передвижения. На них можно выбраться в магазин или за водой практически по любой дороге за исключением высоких сугробов. Добраться верхом до Явленки, что в 30 км, можно за два-три часа в один конец в зависимости от состояния дороги.
— Бывает, что зимой месяцами дороги нет. Закупаемся продуктами с осени и сидим. Главное в ауле — чай, сахар, соль, масло, мука, дрожжи. Остальное всё сами делаем, — рассказывает Айжан Закирьянова. — Говорят нам – переезжайте, ничего у вас тут нет, что делать? Дороги вам не будем чистить. Воды тоже не будет. Если денег нет купить дом, мол, берите в аренду.
Переезжать оставшиеся жители Алки в более крупные населённые пункты не хотят в основном из-за хозяйства. Здесь у каждой семьи с десяток, а то и больше голов разного скота. Животные привольно пасутся на окружающих село пастбищах. Сами уходят, сами возвращаются. Переезд лишит сельчан привычного для них заработка. В любой крупной деревне нет такой свободы выпаса скота – пастбищ не хватает, за каждую голову нужно заплатить пастуху по 2 -3 тысячи тенге в месяц.

— На пастуха уйдёт зарплата (так они называют свой доход, — прим. авт.), а как потом детей кормить? – поясняет Айжан.
Выращенную за зиму скотину сельчане летом сдают «коммерсантам» — перекупщикам. Это и составляет их годовой заработок. Раньше в селе принимали молоко, теперь, когда осталось мало дворов, приезжать сюда стало не выгодно.
— Работать не будешь, мяса и еды не будет. Встаём в шесть часов утра. За каждой животиной нужен уход. Кормим, поим, доим, отправляем пастись. Это наша зарплата. Скотину сдаём, покупаем уголь, дрова, корма, продукты, одежду-обувь, собираем сына в школу. Отложить ничего не удаётся, — рассказывает Айжан.
О том, сколько дел и хлопот каждый день ложится на плечи Айжан, говорят её руки. Они не знают отдыха, не видят ухода, ежедневно выполняют одну и ту же работу. Удивительно, но даже к такой однообразной и монотонной жизни люди привыкают, не хотят или боятся что-то менять.
— Привыкли, а куда деваться? Кто нам что подаст? Кто на работу возьмёт? Бывает скучно, телевизор смотрим, да и всё, — признаётся хранительница семейного очага Закирьяновых, которая очень просила нас ее не фотографировать.
Переезжать в город Закирьяновы не хотят по одной простой причине – на работу в их возрасте уже не берут. А разводить привычный объём хозяйства, который прокормит семью, не смогут из-за отсутствия условий – большого подворья, пастбищ.

А в Алке раздолье, хоть пол деревни занимай, никого в округе нет. Закирьяновы живут на одной половине села, ещё три дома – на другом конце деревушки.

— В благоустроенной квартире не смогу жить. Если только в старости. Переезжать, так куда-нибудь в деревню поближе к городу. Без дела не могу сидеть, надо всегда чем-то заниматься, работать, — говорит Ниязбек Закирьянов.

По словам сельчан, представители местного акимата навещают их не часто, но ежегодное собрание устраивают. Правда, хороших новостей не сообщают. Только обещаниями «кормят», что дорогу сделают. На воде давно крест поставили. Но это не самое страшное, ездить с флягами за 15 км люди уже привыкли, сейчас им грозит другая беда – пугают отключением электричества.

— Власти интересуются, собираемся ли мы переезжать? Говорят, что электричество заберём. Тогда совсем худо будет, — вздыхает коренной житель Алки Еламан Кусаинов. – Мы бы переехали…. Но денег у нас нет, чтобы купить дом в той же Явленке. Дорого.

Молодёжи в селе нет совсем. Дети оставшихся здесь жителей уехали из Алки и возвращаться не собираются.
С медицинской помощью в Алке тоже туго. Естественно, в деревушке из четырёх домов медпункта нет. Ближайший фельдшерско-акушерский пункт находится в с. Заречное — в 20 километрах.

«Скорую помощь» в аул можно вызвать, но проехать сюда «карета» может только по сухой дороге. В распутицу или зимой, когда дорога заметена, подмоги ждать неоткуда. Благо в селе остались те, кому рожать уже не приспичит. Но и не пожилые ещё, букета болячек не нажили.

— Умрёшь-умрёшь, выживешь-выживешь. Медпомощь из райцентра не приедет, потому что сказали уезжать отсюда, — говорит Айжан Закирьянова.

Хорошо, где нас нет

Всё-таки в чём же видят прелесть жизни в вымирающем селе оставшиеся жители? Во время беседы, каждый из них мимолётно отметил, что в деревне, несмотря на все лишения, жить хорошо. Все они в это «хорошо» вкладывают свой смысл.

— Прожить можно. Зарабатываем хозяйством, продаём скот по договорной цене. Привыкли тут на свежем воздухе – раздолье. За всю жизнь ни разу не болел, — говорит Еламан Кусаинов.

— Здесь хорошо скотину держать, раздолье. Всегда при деле. Да и село родное, все дети выросли в отцовском доме. В нём живём до сих пор. Без работы не смогу, зачахну в городе, — признаётся трудолюбивый и жизнерадостный Ниязбек Закирьянов.

— Раньше хорошо здесь было. Если бы не проблемы с водой и дорогой, деревня жила и процветала, — уверена Айжан Закирьянова.

Источник