Блеск и нищета казахстанского животноводства. Продолжение

Девяностые годы прошлого столетия переформатировали и поставили на совершенно другие рельсы экономику Казахстана, да и всех остальных стран бывшего советского содружества. Первые годы всё шло по накатанной, но большинство людей не знало, как себя вести и что предпринимать в новых условиях. Еще работали старые институты власти и более-менее функционировала политическая, социальная и государственная инфраструктура общества. Еще пыхтели заводы и фабрики и, казалось, что все вот-вот вернется к старым добрым временам.

Но было уже не то. В воздухе чувствовался запах перемен. Новые экономические отношения легли тяжелым испытанием на почти девственное социалистическое сознание людей, а особенно зрелых и пожилых их представителей. Пришла большая неопределенность в реальности. А вместе с тем стала пропадать иллюзия, что новый экономический уклад все расставит по своим местам и выдаст, как по мановению волшебной палочки, все блага, особенно трудолюбивым и предприимчивым.

В этой среде неопределенности лучше всего себя чувствовали те, кто уже давно не жил по нормам социалистического устройства. Новая свобода только «поддала жару» их активности. Они, хоть в большинстве своем и не читали Карла Маркса и его рассуждения об эпохе первоначального накопления, но интуитивно чувствовали, что пришло время большой мутной воды и надо грести бабло, ибо такое время бывает в жизни каждой страны не очень часто и редкое поколение может использовать этот шанс.

Мы говорили о том, что с начала 90-х годов теперь уже независимый Казахстан попал в новые экономически условия, которые не оказались такими благодушными, как виделось издалека. Жажда наживы любой ценой и любыми средствами стала довлеющим стимулом активности предприятий и населения. В Казахстане началась мясная лихорадка, подорвавшая некогда процветающее животноводство республики. Но не менее интересно, на каком фоне это происходило, могло ли быть иначе. Вспоминая, в какой стрессовой ситуации находились тогда люди и государство, ответить на этот вопрос невозможно.

Время полной неопределенности продлилось недолго. Уже через несколько лет экономика Казахстана начала приобретать суверенные формы. К этому ее привели как внутренние, так и внешние факторы. Парад экономических суверенитетов начался с денежных знаков, но не только, хотя не Казахстан был в этом застрельщик. Россия вводит новые купюры и обменивает их на старые в ограниченном объеме. В июле 1993 года Россия ввела собственную национальную валюту, известив Казахстан за три дня до введения. Старая резаная бумага устремляется в страны, где она еще что-то стоила, в том числе в Казахстан. Взамен вывозится ликвидный товар и все подряд, что можно как-то использовать или перепродать. Поток денег извне только подогрел и без того стремительную инфляцию, которая обращала денежные сбережения казахстанцев в ноль.

Реалии начала 90-х годов были таковы, что производственная и финансовая системы Казахстана вплоть до ноября 1993 года, то есть до момента перехода на собственную валюту, находились в зависимости от российских экономических факторов. Освобождение цен и многократно возросшие объемы денежной массы вызвали нарастающую с каждым месяцем инфляцию, которая в 1993 году составляла более чем 200%. Это была уже гиперинфляция и даже больше.

Чтобы защитить свой рынок и избежать рисков, связанных с зависимостью от чужой теперь валюты, Казахстан был вынужден провести денежную реформу, которая включала в себя введение в обращение собственных денег. 12 ноября 1993 года Президент Республики Казахстан подписал Указ «О введении национальной валюты Республики Казахстан» в обращение на территории республики.

15 ноября 1993 года тенге введены в обращение в соотношении 1 тенге — 500 рублей советского образца. Каждый гражданин имел право поменять этих рублей на сумму 200 тенге. Те, кому не хватало рублей на 200 тенге, мог их позаимствовать у родственников или знакомых, взаимообразно, конечно, или как получится. Как говаривал Остап Бендер у Ильфа и Петрова, если в стране ходят какие-то деньги, то их обязательно оказывается у кого-то слишком много. В течение трех дней шел активный обмен денег, до последнего момента торговля за рубли не останавливалась, а цены на товары в рублях взлетели многократно.

Стоит отметить что первоначальный курс казахстанской суверенной валюты к доминантной мировой валюте — к доллару — был чрезвычайно высок. Курс, установленный сразу после введения национальной валюты, был установлен в размере 4,75 тенге за доллар. То, что он был слишком высоким и не соответствовал своей реальной стоимости, проявилось сразу. В начале1994 года тенге упал практически в 10 раз. В конце января он перешел планку более 50 тенге за один доллар. Дальше — больше. Сколько тенге стоит сейчас, знают все. А об истории движения тенге можно написать отдельный рассказ.

Но валюта валютой, а торговый обмен заменой денег не отменишь. Он продолжился, но теперь с участием нового экономического субъекта, названного в народе «меняла». Это был деятель «черного» валютного рынка, меняющий тенге, рубли и доллары, исходя из текущего спроса на ту или иную валюту, в разных направлениях без лицензии на финансовую деятельность на свой страх и риск и всего за сравнительно небольшое вознаграждение. Петропавловск как город прифронтовой, то есть город, стоящий на первых рубежах экономического фронта приграничной торговли стал родным городом посредников этого класса, наряду с другими приграничными городами и населенными пунктами.

Конечно, в Казахстане уже были коммерческие банки, призванные делать это легально, но их было все-таки недостаточно, они страдали в начале нерасторопностью, отсутствием опыта, недостатком ликвидности или наличием оборотных денежных средств. Ну и, конечно, их курс не всегда был выгоден или оптимален для потенциальных клиентов. А некоторые из них уже возили деньги в разной валюте, если не чемоданами, то приличными портфельчиками.

Хотя Казахстану и удалось стабилизировать макроэкономическую ситуацию в республике, ввести и утвердить собственную валюту, спад экономики и реальных доходов населения не остановился. Мясной пир в Северо-Казахстанской области продолжался.

Итак, мы остановились на том, что уже к 1995 году поголовье КРС упало с 1 млн 173 тысяч 666 голов КРС до уровня ниже 1 млн и сократилось до 867897 особей. Но это не стало нижним пределом. Деятели новой эпохи только вошли во вкус. Активности им придала прошедшая в Казахстане приватизация, после которой распоряжаться ресурсами можно было с большим размахом. Именно сектор крупного животноводства провалился в поголовье глубже всех других. Для примера, в личных подворьях населения в 1991 году содержалось 286904 голов КРС, а к 1995 году даже увеличилось до 320193 голов. В это же время крупные животноводческие хозяйства потеряли 343464 голов крупного рогатого скота.

А теперь понемногу дальше по годам. К 1996 году поголовье КРС в Северном Казахстане снизилось на 155604 с 867897 до 712293 голов. К началу 1997 года статистика насчитала 524676 особей крупного рогатого скота, и область потеряла еще 187617 представителей этих сельскохозяйственных животных. К 1997 году из хозяйств области исчезла половина коров и быков. Но маховик налаженного бизнеса остановить было трудно.

За 1997 год поголовье КРС вновь падает на 160950 голов до 363726 голов. Как видно из цифр абсолютные цифры снижения поголовья практически остаются на одном уровне. В следующем 1998 году динамика снижения поголовья КРС падает. Уже сказывается нехватка скота для забоя. Но, тем не менее, за год поголовье снизилось до 293047 голов, на 70679 голов. Далее коров и быков в крупных хозяйствах практически не осталось, но, тем не менее, за 1999 год мясные дельцы умудрились сдать на убой еще 8826 голов скота. Новый век и тысячелетие Северный Казахстан встретил с поголовьем в 284,221 тыс. голов, которое в большей своей части содержалось у населения и в крестьянских хозяйствах.

Чтобы наглядно представить стремительность снижения поголовья крупного рогатого скота в 90-х годах в Казахстане и отдельно по категориям хозяйств упакуем ее динамику в графику (см. ниже).

Всего за период с 1991 по 2000 год поголовье крупного рогатого скота сократилось с 1173,7 тысяч голов до 284,221 тыс. голов или в 4,13 раза, на 889,479 тыс. голов. Понятно, что ежегодный уровень забоя был гораздо выше в реальности, поскольку здесь не учитывается репродуктивный фактор, когда поголовье КРС увеличивается за период массового отела животных с января по май.

Динамика поголовья КРС в 1991-2000 годах, количество голов

Больше всего упал в поголовье КРС крупный сегмент животноводства. В крупных сельхозпредприятиях численность КРС снизилась с 886716 голов или 75,6% общереспубликанского стада до 42224 голов или 14,9%. Всего в крупных сельхозпредприятиях исчезли в бойнях или были вывезены 844492 коров и быков с уменьшением в 21 раз.

Динамика поголовья КРС в 1991-2000 годах в крупных хозяйствах, количество голов

Направление динамики поголовья КРС, в отличие от крупных хозяйств разнонаправленно. Сначала мы наблюдаем повышение поголовья этих животных вплоть до начала 1994 года. Это не обязательно, конечно связано только с естественной репродукцией животных, но и с возможной приватизацией части государственных животных. Далее частный сектор входит в общую тенденцию спада поголовья. Но, здесь все не так трагично. За вес период с 1991 по 2000 год количество КРС в хозяйствах населения уменьшилось на 57020 голов с 286904 до 229884 голов или на 19,9%.

Динамика поголовья КРС в 1991-2000 годах в хозяйствах населения, количество голов

Блеск и нищета казахстанского животноводства

Источник